Православная сущность – это мученичество и смирение пред божьим промыслом, т.е. пред церковью и властью. Богу – богово, а кесарю – кесарево.
Православная инквизиция
Наши церковники (в свое время) нередко критиковали католическую церковь за деятельность ее инквизиции. Они говорили, что католическая инквизиция не есть учреждение «каноническое», так как в церковных канонах нет указаний на право церкви подвергать за отступление от веры смертной казни или другим наказаниям, что католическая церковь, присвоив себе функции уголовного суда и организовав для этого внутри самой церкви особый орган — инквизицию, поступила неправильно, «не канонически». Тем не менее, инквизиционные методы расправы над прогрессивной мыслью, передовым общественным движением, с людьми, выступавшими против религии и церкви, существовали и в православной церкви. Правда в России еретиков судили по «градскому» закону, но это — по словам Н. М. Карамзина — было лишь одной «пристойностью».
Хотя православная церковь и не располагала таким инквизиционным аппаратом, какой имела католическая церковь, но в борьбе с ересями, прикрывавшими, как и на Западе, движение против феодального гнета, она применяла настоящие инквизиционные методы расправы — розыск и допрос под пытками…, другие способы «познания истины». Она вела часто весь судебный процесс, добиваясь угодного ей приговора и наказания. Православная церковь посылала на костры еретиков и ослушников собственной властью, светская же власть была лишь исполнительницей ее требований и приговоров. Один из основателей православной инквизиции – Иосиф Волоцкий провозгласил, что царь, не желавший бороться против ересей, не слуга божий, а дьявол.
После расправы над еретиками в 1504 г. Иосиф стал знаменем воинствующей церкви, боровшейся с участниками антицерковного движения посредством духовного и светского меча. За заслуги перед светской властью и церковью Иосиф в 1591 г. был объявлен общерусским «святым».
Розыски и преследования колдунов, чародеев и ведьм католической церковью стали производиться в XIII в., с первых дней организации инквизиции, и приняли массовой характер. Начиная с XV в. Папа Иннокентий VIII издал в 1484 г. особую буллу, которой предписывалось беспощадно истреблять ведьм и чародеев.
В древней Руси ведовские процессы возникли уже в XI в., вскоре после утверждения христианства. Расследованием этих дел занимались церковные власти. В древнейшем юридическом памятнике — «Уставе князя Владимира о церковных судах» ведовство, чародейство и волхвование отнесено к числу дел, которые разбирала и судила православная церковь. В памятнике XII в. «Слово о злых дусех», составленном митрополитом Кириллом, также говорится о необходимости наказания ведьм и колдунов церковным судом. В летописи отмечается, что в 1024 г. в суздальской земле были схвачены волхвы и «лихие бабы» и преданы смерти через сожжение.
Жертвами православных инквизиторов были главным образом женщины. По церковным представлениям женщины легче всего входили в сношения с дьяволом. Женщин обвиняли в том, что они портят погоду, посевы, что они виновницы неурожая и голода.
Православная церковь была крупнейшим феодалом в России. Ей принадлежало свыше миллиона крестьян, которых она угнетала с исключительной жестокостью, используя для этого хорошо налаженный аппарат принуждения. Именно поэтому, ей были просто необходимы «козлы отпущения», на которых можно было сваливать невзгоды, выпавшие на долю простолюдинов, и она их находила.
Представители современной православной церкви пытаются скрыть реакционную деятельность этой церкви в прошлом и ее борьбу с просвещением и наукой. Они утверждают, что гонение на просвещение и науку в России, если оно и было, носило случайный характер, и якобы церковь никогда не отрицала необходимости и пользы просвещения и науки. В действительности было не так. Церковь была гонительницей просвещения и насаждала невежество и мракобесие. Просвещение использовалось для оправдания крепостнических порядков. Правительство и церковь старались помешать распространению грамотности, воспитать народ в духе преданности и послушания.
Нетерпимость к просвещению и науке проявлялась духовными властями и в XVII в. При царе Федоре Алексеевиче хотели сжечь голландского фельдшера Квиринуса по обвинению в волшебстве. Боярина Артамона Сергеевича Матвеева за его пристрастие к книгам в 1676 г. обвинили в чародействе и сослали в Пустозерский монастырь. При организации в 1687 г. «рассадника просвещения» — Славяно-греко-латинской академии на нее возложили обязанность наблюдать, чтобы иностранцы не производили «противностей» православной церкви. Инквизиторы академии должны были сжигать еретические, гадательные и «богохульные» книги, а лиц, виновных в их распространении, доставлять для наказания в «градский» суд.
Позже, ненависть Синода и духовенства вызвал и великий русский ученый М. В. Ломоносов, исследования которого подрывали основы религии. Ломоносов отвергал церковное учение о неизменности природы и создании ее богом. Раздраженный выступлениями М. В. Ломоносова против религии и церкви Синод хотел помешать его научной деятельности. Он требовал, чтобы произведения Ломоносова были сожжены, а сам Ломоносов был отослан в Синод «для увещания и исправления».
Особенно жестоко церковь расправлялась с теми, кто пытался изучать ее историю, насквозь пронизанную фальсификациями и откровенной лжой. Любому, кто посмел бы усомниться в подлинности начертанного в «Повести временных лет» монахом Нестором, скорее всего под неусыпным вниманием церковных иерархов того времени, и уже потому ставшее каноническим, ждало неминуемое возмездие.
В 60-х годах XIX в. в связи с развитием капитализма в России возникла необходимость в грамотных рабочих. Стали возникать воскресные и вечерние школы, где прогрессивные преподаватели учили рабочих грамоте, знакомили их с основами наук, а также с идеями демократии. Правительство закрыло эти школы, считая их рассадниками революции. Взамен них были открыты новые школы, контроль за которыми был возложен на священников. А. И. Герцен писал: «Делают все так, чтобы куда человек ни обернулся, перед его глазами был бы или палач земной, или палач небесный, — один с веревкой, готовый все кончить, другой с огнем, готовый сжечь всю вечность».
Боясь просвещения масс, правительство и духовенство тщательно следили за библиотеками для народа. Эти библиотеки пополнялись главным образом книгами религиозно-нравственного содержания, произведения же лучших русских писателей — Салтыкова-Щедрина, Гл. Успенского, Некрасова, Короленко, Чехова и др. в них не допускались.
Чтение художественной литературы духовное ведомство считало грехом, ибо усматривало в ней угрозу для религии. К примеру, за литературной деятельностью Л.Н. Толстого следил лично обер-прокурор Синода некто Победоносцев. По его настоянию многие произведения Толстого, как противные учению и духу христианства, не увидели тогда света. Еще в 1901 г. Синод добился запрещения романа Толстого «Воскресение» за «неуважительные отзывы о православной церкви и христианстве». Православные цензоры с большой враждебностью относились и к произведениям прогрессивных иностранных писателей, разоблачавших реакционную сущность религии и мракобесную деятельность ее служителей. Произведения великого немецкого писателя Генриха Гейне «Книга песен», «Боги в изгнании» и др. были признаны богохульными и по настоянию духовной цензуры уничтожены.
Жестоко расправлялись представители церкви и с народными зрелищами, с театром. В XVII в. они отбирали у артистов музыкальные инструменты — домры, сумры, гудки, гусли и сжигали их на площадях. Духовные власти сравнивали театр с опиумом и добились запрещения устраивать зрелища накануне праздничных и воскресных дней, а за посещение театра в дни великого поста грозили отлучением от церкви и церковным проклятием. Духовное ведомство следило, чтобы в пьесах не было критики религии, не только христианской, но даже языческой. По их настоянию из пьес и оперных либретто вычеркивались целые страницы за то, что в них якобы оскорблялось религиозное чувство верующих. Так, пострадала комедия Гоголя «Ревизор» — за насмешливое отношение к религии и церкви и многие другие.
Сожжение на кострах, каторжные работы, лишение гражданских прав, ссылка и преследования — вот средства защиты православной веры.
Однако церковь не могла помешать развитию научных идей, победоносному распространению материалистической науки в России. Она была вынуждена приспосабливаться к новому времени. Теперь церковники заявили, что между наукой и религией нет противоречия, что естествознание и социальные науки не опровергают откровений и чудес, но согласуются с ними. Фальсифицируя данные науки, духовенство стало доказывать, что современное естествознание подтверждает библейские сказки о сотворении мира, что эволюционная теория не отвергает догматы христианской церкви (сотворение человека, его грехопадение и искупление), что развитие естествознания вовсе не ведет к атеизму и не опасно для религии, что наука и религия могут жить между собой в союзе. Церковь стала бороться с подлинной наукой более тонкими методами. Религия, мол, не противоречит науке, а защищает ее, «здравые» научные познания-де вполне уживаются с искренней верой.
Сегодняшние реформы в области образования, не что иное, как «более тонкий метод» борьбы с самим образованием. Сегодня, когда православие в России переступило порог тысячелетия, оно делает все, чтобы вернуть себе былую власть, и новые мученики ждут своей очереди.
Эпилог:
(Новая «Троица»: Карьера, деньги, власть).
Конечно, сегодня невозможно восстановление былых порядков и инквизиция в виде костров и дыбы нам не грозит, но все совершенствуется.
Сегодняшние иерархи от православной церкви, вновь, как и прежде, срослись воедино со светской властью. Они незамечают, а зачастую и оправдывают все непотребия творимые в стране, в угоду тем, кто за это платит. К чему же им думать о народе российском? О том, например, что он, народ, загнан работодателями в поистине рабское состояние, ведь эти работодатели жертвуют на храмы. Зачем помогать сотням тысяч детей-беспризорников, тратить на них какие-то средства, от них же никакого толку. Зачем обращать внимание на вопиющие несправедливости, мздоимство, подлость, хапужничество нынешней светской власти, огромной части светского общества, ведь они жертвуют на храмы. А каждый новый храм – это приход, это рабочее место для священников и главное – это место, куда понесут свою трудовую копейку многочисленные верующие, которым на роду написано пахать и содержать власть духовную, и власть светскую. А если роптать начнут «ваххабиты» проклятые, то у государства есть для них управа.
