Разумеется, болезнь легче предотвратить, чем лечить. Но такая уж нам выпала доля, что на протяжении целой эпохи, нам доставались не врачеватели, а отравители. Учитывая, что и сегодня, у кормила власти нет ни одного подлинно русского человека, заботливого «доктора», следовательно, нам остается заниматься самолечением.

Сегодня, как и многие века до этих пор, нам, русским, туманили головы, вселяя ощущение собственного величия и всепобеждающей силы. Под звуки этих шапкозакидательских фанфар, мы не заметили, как невидимые  черви подтачивали наш этнический организм изнутри. И теперь, мы словно наркозависимые тянемся за очередной дозой великорусских лозунгов и не понимаем, что червь деградации вот-вот доест нас, оставив пустую, бесполезную оболочку.

Каждый знает, чтобы избавиться от наркозависимости, или алкоголизма, прежде всего, необходимо признать в себе наркомана или алкоголика. Именно это осознание, является ключом к успешному лечению заболевания. Человек перестает быть шизофреником, признав себя таковым. Казалось бы – парадокс, но русская пословица «клин клином вышибают» исторически оправдала себя во всех аспектах применения.

 Увы, дорогие мои русичи, но тенденция снижения качества генетического потенциала этнических русских катастрофически постоянна. Разумеется, на фоне Европы или, скажем, Таджикистана с Афганистаном, мы еще выглядим неплохо, но это, уж поверьте, довольно слабое утешение. Сегодня, по разным статистическим данным  из ста новорожденных русских детишек от десяти до двенадцати рождаются с умственными, физическими и психическими отклонениями. Только вдумайтесь, двенадцать процентов! При этом следует помнить, что необратимым явлением  для этноса, по мнению ученых-генетиков – считается достижение черты в семнадцать процентов. Страшные показатели, особенно если учесть, что в указанные проценты не включены детишки, рождающиеся с ослабленным здоровьем…

Основной причиной сему ученые и политики, (это как раз тот редкий случай, когда их мнения совпадают), называют плохую экологию, пьянство и алкоголизм. И подобное ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. Это как раз тот редкий случай, когда и те и другие почти правы. Почти, потому что за причину, по традиции, в нашей стране выдается следствие. И я все больше и больше убеждаюсь, что сие делается умышленно. И в этой ситуации, нам  с вами необходимо твердо осознать, что  неверный анализ ситуации не дает шанса изыскать пути решения проблемы, уводит от нее в сторону. Частности извлекаются на свет Божий для того, чтоб затмить ею целое и, следовательно, принимать половинчатые меры.

С недавних пор, мы все больше задаемся вопросом – куда подевались русские богатыри, почему, на олимпиадах и прочих спортивных состязаниях, среди победителей все меньше борцов, штангистов и других атлетов с голубыми глазами и русым волосом. Куда подевались наши поддубные, заикины, знаменские, вахтуровы?.. Почему люди, подобные Карелину и Емельяненко, сегодня большая редкость, феномен?.. Почему им на смену приходят господа Магомедовы? (Ничего против них не имею, а просто констатирую факт).

Отвечая на поставленный вопрос, одни, окидывая Русь поверхностным взглядом, говорят про то,  что мало спортивных залов, недостаточно опытных тренеров и т.д. Другие, обращают внимание на социальные проблемы, третьи указывают на лакающих с самого утра пиво или «ягуар» (алкогольный суррогат под названием – «коктейль»), подростков, молвя при этом: «А что вы хотите от подобных типажей?» И все они правы, но правы только отчасти. Корень русской этногенетической проблемы лежит, я уверен, гораздо глубже. Пьяные, не желающие работать над собой мальчики и девочки, это следствие уже продвигающейся деградации этноса, а вовсе не причина ее. Что же касается спортивных залов и прочих дорогостоящих «сочи», то они в девятнадцатом веке, к примеру, практически отсутствовали вовсе…

Русские издревле были аграрным народом. Это повелось еще с тех времен, когда нас не только русскими, но и русами еще не звали. Именно деревня всегда была кузницей и поставщиком генетического материала Руси.

Мне много пришлось поездить, пройтись пешком по городам и весям матушки России. И что же я видел… В огромном количестве, разрушенные деревни, брошенные сады, одичавшие собаки, испившиеся, обезьяноподобные личности, бродящие по округе в поисках спиртного, беззубое рано состарившееся от беспробудной нагрузки на печень нечто, именующее себя громким эпитетом – «женщина» – дикость и запустение видел я.  Русская деревня исчезает. Исчезает с космической скоростью, превращаясь в анахронизм… Сегодня в нашей стране более семи миллионов охранников, около четырех миллионов полицейских и почти трехмиллионная армия бомжей. Подавляющая часть из них вчерашние жители сельской местности. А если принять во внимание огромную армию разнорабочих, используемых на стройках вместо экскаваторов, бульдозеров, грузоподъемных механизмов и прочей техники, да и не только на стройках, то метаморфозы происходящие сегодня с русской деревней становятся легко объяснимыми.

Но не стоит считать, что процесс этот начался недавно. Теперь принято начало проблем в русской крестьянской среде вести от перестроечных и постперестроечных времен. Разумеется, горбачевщина, а за ней и ельцинщина сильно усугубили проблему, продолжает она усугубляться и теперь, при нынешнем руководстве, но это лишь вторичные круги по воде…

XIX век для России стал веком Промышленного переворота. Страна из аграрной стала постепенно превращаться в индустриальную. Для работы на появившихся мануфактурах и заводах потребовалось огромное количество рабочих рук. В связи с чем, императором Александром II были проведены соответствующие реформы, (отмена крепостного права, в первую очередь), которые породили целую армию безземельного люда. Впоследствии тем, кто остался не задействованными на фабриках и заводах, поскольку на всех таковых не хватило, нашлось применение при освоении Дальнего Востока и Сибири, но поначалу реформы вызвали небывалый взлет социальной напряженности, что было на руку новоявленным промышленникам. Из деревни в города и на уральские заводы ринулась масса оголодавших крестьян, соглашавшихся работать за гроши по 16-18 часов за сутки.

Но, как правило, деревню покидали не самые лучшие представители крестьянства, а только те, которые не сумели приспособиться к новым условиям. Кто оказался неспособным к жизни в условиях самостоятельного труда. Это и есть главный пережиток крепостничества, когда не качество, а количество душ в помещичьем хозяйстве определяло степень достатка этого хозяйства. А качество достигалось путем применения кнута и каторги. Большинство крепостных крестьян не знали, как жить в условиях предоставленной им относительной свободы. Эти люди были готовы жить в грязных бараках, трудиться на заводах, под надзором десятников, от зари до заката в невыносимых условиях, отдавая при этом свое здоровье, как физическое, так и психическое, проклинать при этом «эксплуататоров», сбрасывая тем самым с себя ответственность за свои беды. Единственным средством отвлечься от  рутины, расслабиться после изнуряющей работы, оказалась водка, реки которой в кабаках, при рабочих поселках, не оскудевали никогда. Именно так появилась в России основная масса пролетариата.

Разумеется, нельзя говорить о том, что рабочий класс, весь поголовно – пьяницы, это было бы несправедливо. Но в том, что в пролетарской среде процент алкоголиков был на порядок выше, нежели в других сословиях, сомнений быть не может. Как нельзя не верить тому, что именно в рабочей среде неполноценное потомство стало проявляться в разы больше, чем в крестьянской среде. Тут сказывались и условия труда и быта, качество питания, эпидемиологическая обстановка и многие другие факторы, среди которых видное место все же занимала проблема алкоголизации.

Царское правительство, вовремя осознало пагубность новой социальной политики и, понимая, что к крепостническому прошлому дело уже не вернуть, приняла меры по усилению крестьянского сословия. Таким образом, казалось бы, разрушительное для аграрного сектора, основы благополучия России, решение власти об отмене крепостного права, сыграло роль своеобразного фильтра. Крестьянство выжило и обновилось, продолжая исполнять функцию основного национального генофонда. Не один десяток дворянских фамилий, сохранились от вырождения благодаря вливанию крестьянской крови…

Однако, вскоре после гибели Александра II, большинство реформ было свернуто. Деревня оставлена без поддержки государства… Особенно пагубно это сказалось в периоды засухи – летом, и бескормицы для скота – зимой. Голод, и связанные с ним болезни выкашивал русскую деревню целыми уездами. А те, которые чудом выживали, снимались с насиженных мест и бежали в города, увеличивая спрос на рабочие места при фабриках и заводах. Вслед за этим Россия впервые столкнулась с понятием «безработица» и сопутствующими ей проблемами. В числе этих проблем, колоссальное ухудшение криминогенной и социально-политической обстановки. Прибавила хлопот правительству и бездарно проигранная война с Японией. Все эти аспекты, сыграли свою роль во вспышке 1905 года. Процесс был запущен, и остановить приближение катастрофы 1917 года, на мой взгляд, было уже невозможно.

Анализируя период пролетарской революции, историки сегодня сокрушаются о гибели так называемого «цвета нации» под которым в первую очередь, подразумевается дворянство и, разумеется, интеллигенция. На мой взгляд, гибель этой никчемной, в большинстве своем развращенной клики бездельников вполне закономерна. Да, к тому же, не она составляла настоящий генофонд русской нации. Для России гораздо большей трагедией стало истребление казачества и «мужицкого», (читай – крестьянского) сословия.

Союз рабочих и крестьян, провозглашенный в 17-м большевиками, был скорее пропагандистским лозунгом, нацеленным на вовлечение в революционный процесс маргинальную часть сельских жителей, нежели правдой. А призыв – «Землю крестьянам», и вовсе был сказкой для «младшего возраста». Дело в том, что крестьяне, в своем большинстве, способные к ведению хозяйства и любящие свое дело, ко времени провозглашения большевиками «Декрета о земле» эту самую землю уже имели. Кто-то – в собственности, иные – взятую в аренду. Безземельными оставались только те, кто уже на генетическом уровне не был склонен к самостоятельному, неподневольному труду.

Привитый и укрепленный путем естественной формации многих поколений принцип зависимого существования, заставлял этих людей наниматься батраками к  своим более «удачливым» соседям и таким образом как-то сводить концы с концами. При этом возникший между двумя слоями крестьянства антагонизм постепенно вырос до критического состояния.

Поэтому, грянувшая пролетарская революция, нашла широкую поддержку в первую очередь среди малоземельных крестьян. И это стало очередной ступенью деградации этноса. В огне революции и последующей гражданской войны, погибали самые сильные духом и телом русские люди. Начался процесс невосполнимых потерь.

Следующим этапом по ослаблению генетического потенциала России стал период так называемой коллективизации. Большевицкая власть столкнулась с тем, что подавляющее число ее сторонников не приспособлено к созидательной деятельности. Из миллионов гектаров земли, выделенной в собственность вчерашним батракам, более половины осталась невозделанной. А страна нуждалась в продуктах питания… Вот тогда, и было принято решение о создании системы, при которой власть брала на себя роль феодала, а крестьяне, все поголовно, должны были стать крепостными этого титанического барина. Необходимо было только внушить будущим рабам – что это и есть дорога в «коммунистический рай». По началу, эта идея имела немалый успех. Коммуны, колхозы, совхозы стали расти, как грибы после дождя. Но вот толку от этого было мало. Наглядным примером может послужить шолоховский «Тихий Дон». Когда голодные колхозники, оказались вынужденными наниматься в батраки к зажиточным казакам. Такое же положение было по всей России. И вскоре, только слепому не было видно, что придуманная советской властью новая система хозяйствования серьезно проигрывает устоявшейся. (К тому же, она не такая уж и новая, как выяснилось. Большевики попросту попытались соединить первобытнообщинный строй с феодальным. Как не странно – это им удалось. Правда, при этом ценностные потери оказались гораздо значительнее приобретения). Грянул «последний бой». Самостоятельное крестьянство было объявлено причиной всех бед, «пережитком старого мира», а главное, причиной голода.  И в Сибирь потекли этапы и обозы, состоящие из основы генофонда русского этноса.

Далее наступило время колхозов. До этого времени, на Руси было правило: во избежание кровосмешений браки между односельчанами не только не приветствовались, а чаще попросту запрещались. Убедительной иллюстрацией тому может послужить роман Николая Задорнова «Амур Батюшка», где за невестами парни за сто верст ездили...

(После отмены крепостного права, деревни, чаще всего, стали формироваться по родственному признаку. Достаточно взглянуть на избирательный список с. Троицкое, где налицо доминанта нескольких фамилий. Бросается в глаза огромное семейство Курдюковых. Многие из них искренне считают других Курдюковых просто однофамильцами, однако, это не так)…

Таким образом, в семьях русских крестьян рождалось здоровое потомство. Колхозы начали в корне менять ситуацию в худшую сторону. Причина тому настолько тривиальна, что просто диву даешься. Председатели колхозов, стремились как можно скорее поженить своих передовиков на своих же односельчанках и наоборот, чтобы сохранить кадры, которых на селе всегда была недостача.

Справедливости ради, следует отметить, что это хоть и влияло на генетическое здоровье русской деревни, однако результат этого влияния наши внуки могли бы заметить только несколько сот лет спустя. Ситуацию усугубили действия власти, которая нуждалась в дешевой рабочей силе. Более двух третей заключенных ГУЛАГа составляли именно сельские жители. А это миллионы и миллионы людей, включая еще не родившихся…

А потом грянула Великая Отечественная Война. Ошибки политического и военного руководства СССР привели к миллионным потерям Красной Армии уже в первые недели войны. В результате была объявлена всеобщая мобилизация. В отличие от системы рекрутирования в Царскую армию, которая предусматривала веками выработанное правило не призывать на военную службу старших и единственных сыновей, советская мобилизация начисто выкашивала семьи. В результате, русская деревня вновь понесла колоссальные потери, от которых не оправилась и по сей день. После войны, до самого ХХ съезда КПСС, голод и лагеря продолжали выкашивать русское крестьянство. А после оставались все те же колхозы…

Последним ударом по русскому генофонду стала клептократическая революция, когда крестьянство было брошено на произвол судьбы. В отличие от царских реформ 1861 года, крестьянство не получило никакой государственной поддержки. Кредитование сельскохозяйственных производителей, о чем с таким апломбом постоянно твердит руководство страны, не более чем глобальная афера, на которой обогащаются все кому не лень, только не крестьянин. Города России, а в особенности столица и сырьевые магнаты пожинают свои дивиденды в виде дешевой рабочей силы… Сегодняшнее социально-экономическое состояние России очень напоминает то, что мы отмечали, рассматривая ситуацию в XIX веке с одной разницей – падать дальше некуда.

Но остановить деградацию еще возможно. Для этого следует вспомнить, что русская система бытия традиционно патриархальна. И патриархальное воспитание предусматривает знание и почитание традиций предков, стремление к знаниям, к духовному и физическому совершенствованию. Нравственность, основанная на древнейших традициях и учениях, в том числе и на христианских принципах восприятия мира и осознания своей роли в этом мире. Отказ от всего, что нивелирует усилия по совершенствованию личности.

Сегодня настало то время, когда «Никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и ни герой…». Только осознание себя частицей большого целого, без которой последнее рассыплется и растворится в пространстве, поможет русскому этносу возродиться и занять подобающее ему, ценой великих жертв завоеванное место под солнцем.

ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ